Одновременно с работой над конструкторской документацией БТ-5 завод уже в январе 1933 года получил задание на разработку нового танка, в котором предполагалось устранить недостатки предшественников. Тактико-техническими условиями на новую машину предусматривалась установка на нем двигателя М-17 (более надежного, чем применявшийся ранее М-5), полностью сварной корпус с улучшенной обзорностью для механика-водителя, увеличенная емкость топливных баков и, наконец, новая башня с 76-мм пушкой. Короче, планировалось создать «ударный колесно-гусеничный танк дальнего действия». Разработкой его занималась группа конструкторов в составе Бондаренко, Дорошенко, Курасова, Веселовского, Таршинова и Морозова.

В начале 1934 года чертежи были сданы в производство. Тогда же новый танк получил индекс БТ-7. Первый образец изготовили к 1 мая 1934 года, второй — к 7 ноября. Характерными особенностями первых прототипов БТ-7 было наличие курсового пулемета справа от механика-водителя и башни оригинальной конструкции в форме эллипса со скошенной крышей. Причем в проекте была возможность установки в ней без изменений любой из существовавших тогда танковых пушек: 76-мм КТ-28 или ПС-3 и 45-мм образца 1932 года. В нише башни размещалась вращающаяся боеукладка барабанного типа на восемнадцать 76-мм снарядов или радиостанция. Танки прошли обширную програ мму испытаний летом и осенью 1934 года. В итоге для машины с экипажем из 3 человек курсовой пулемет был признан ненужным, а башню забраковали из-за раздельной установки пушки и пулемета. Поэтому в начале 1935 года в серийное производство был запущен танк с несколько упрощенным бронекорпусом и уже отработанной в произведстве башней от танка БТ-5. Однако от идеи колесно-гусеничной машины с 76-мм пушкой не отказались, и ГАБТУ поручило заводу разработать проект установки на БТ-7 башни от танка Т-26-4.

Корпус серийной «семерки» выпуска 1935 года собирался из броневых и стальных листов и представлял собой жесткую коробчатую конструкцию с двойными бортовыми стенками, продолговатой суженной закругленной носовой частью и трапециевидной кормой, Все неразъемные соединения корпуса выполнялись преимущественно сварными и в меньшей степени — клепаными. Наружные бортовые стенки — броневые, съемные. Внутренние стенки представляли собой 4-мм стальные листы. Корпус танка подвешивался на восьми пружинных рессорах (свечах): шести вертикальных и двух горизонтальных. Вертикальные рессоры располагались между бортовыми листами и внутренней стенкой корпуса. Горизонтальные — внутри корпуса в боевом отделении танка. Ходовая часть состояла из восьми опорных, двух направляющих и двух ведущих колес. При движении на колесном ходу ведущей становилась задняя пара опорных катков, а управляемыми — передняя. На гусеничном ходу руль снимался и укладывался в отделении управления.

В кормовой части располагались: карбюраторный V-образный 12-цилиндровый двигатель М-17Т эксплуатационной мощностью 400 л. с.; многодисковый сухой главный фрикцион; 4-скоростная коробка передач; бортовые фрикционы и передачи; тормоза; гитары (для привода колесного хода); топливные баки (два по бокам между бортовыми листами и один — в корме).

В башне цилиндрической формы с развитой кормовой нишей размещалась 45-мм танковая пушка 20К образца 1934 года и спаренный с нею пулемет ДТ. На части танков устанавливались кормовые и зенитные пулеметы, а кроме того, и радиостанции 71-ТК с поручневой антенной. Экипаж состоял из 3 человек: командир, он же наводчик, заряжающий и механик-водитель.

С 1937 года начался выпуск БТ-7 с конической башней. Вооружение танка осталось прежним, но боезапас был увеличен на 44 снаряда (он достиг 188, а в танках с радиостанцией — 146 артвыстрелов). На всех линейных танках устанавливался пулемет ДТ в кормовой нише. Для ведения стрельбы из пушки и спаренного пулемета ночью танк оборудовали двумя специальными фарами прожекторного типа, устанавливаемыми на маске пушки. Впоследствии такие фары ставили и на танки более ранних выпусков.

Четырехскоростная коробка передач была заменена трехскоростной. Внесли изменения в трансмиссию, усилили пружины балансирных подвесок ведущих колес колесного хода; уширили резиновые бандажи ленивца и ведущих колес гусеничного хода. На последних, впрочем, в 1938 году резиновые бандажи были ликвидированы. Тогда же крупнозвенчатую гусеницу начали заменять на мелкозвенчатую. В ходе модернизации толщина лобовой брони танка БТ-7 достигла 22 мм. Боевая масса возросла до 13925 кг.

Параллельно с основной модификацией с 1936 по 1938 год было выпущено 154 артиллерийских танка БТ-7А с башней увеличенного размера с 76-мм пушкой КТ-26 образца 1927-1932 годов и тремя пулеметами ДТ, один из которых располагался в шаровой установке справа от пушки, второй — в дверке ниши и третий — в зенитной установке П-40. Боекомплект танка состоял из 50 выстрелов (на танке с радиостанцией — 40) и 3339 патронов. В опытном порядке на БТ-7А устанавливались 76-мм пушки Л-30 и Ф-32.

В связи с установкой башни Т-26-4 с 76-мм пушкой в корпус танка были внесены следующие изменения: увеличен диаметр отверстия в подбашенном листе; срезаны углы колпаков над радиатором и изменено крепление сеток колпаков; утоплены в крыше регулирующие стаканы первой пары опорных катков; изменена укладка боеприпасов в корпусе. В остальном корпус танка, ходовая часть, двигатель и трансмиссия остались без изменений.

Башня Т-26-4 — сварная, имела форму цилиндра с овальной нишей сзади. Ее корпус состоял из двух полукруглых листов (переднего и заднего), крыши и ниши. Оба полукруглых листа сваривались встык друг с другом. Стыки листов с наружной стороны защищались броневыми накладками. Передний лист имел большое прямоугольное отверстие для установки пушки, две смотровые щели и два круглых отверстия для стрельбы из револьвера. С правой стороны отверстия для пушки был вварен цилиндр, в донышко которого устанавливалось яблоко для пулемета.

В средней части крыши башни находился большой прямоугольный люк, предназначавшийся для посадки экипажа. Узкой планкой он разделялся на две части, закрывавшиеся сверху крышками. В башнях с зенитной установкой вместо правой крышки размещалось ее основание и поворотный круг. В передней части крыши находились четыре круглых отверстия: справа впереди — для командирской панорамы, слева сзади — для флажковой сигнализации, в центре, над казенной частью орудия — для вентилятора и, наконец, слева — для перископического прицела. В задней части башни имелось отверстие для установки антенны.

Танки БТ-7 поступали преимущественно на вооружение танковых бригад танковых корпусов, а также в отдельные танковые бригады и предназначались, в соответствии с теорией глубокой наступательной операции, для развития прорыва в глубину обороны противника.

Эксплуатация машин в войсках выявила целый ряд недостатков, часть из которых устранялась в процессе производства, часть же была характерна для танков с колесно-гусеничным движителем вообще и была неустранима. Например, резиновые бандажи при движении на колесах по шоссе с твердым покрытием (асфальт или булыжник) начинали разрушаться после 100 км пробега. Кроме того, значительная часть забронированного объема «съедалась» за счет двойного борта. Неустранимым недостатком можно считать и сложность привода колесного хода, который к тому же приходилось возить бесполезным грузом при движении на гусеницах. Кстати, испытания на НИБТ полигоне выявили, что переход с гусениц на колеса и обратно занимает больше часа, в то время как в руководстве службы значились 25-30 минут.

Оставляли желать лучшего и авиационные моторы М-17, отработавшие летный ресурс (100 моточасов) и устанавливаемые в танки после капремонта. Жалобы из войск на их низкую надежность были частым явлением. Карбюраторный мотор был к тому же слишком прожорлив, чем приходилось платить за большие мощность и запас хода. Общая емкость всех бензобаков танка составляла 790 литров, а расход топлива на 1 км при движении на колесах достигал 1,5-1,6 кг. Впрочем, как раз этот недостаток был устраним.

Уже в 1938 году на ХПЗ построили четыре опытных танка БТ-8 с дизелем В-2. После сравнительных испытаний БТ-7 и БТ-8 было решено начать в 1940 году производство дизельных танков. Для обеспечения програ ммы производства двигателей В-2, которые, помимо танков, ставили и на тяжелые арттягачи «Ворошиловец», двигательное производство ХПЗ было выделено в самостоятельный завод № 75.

С декабря 1939 года начался выпуск танка БТ-7М (заводской индекс А-7М или А-8), внешне почти неотличимого от БТ-7. Жесткость корпуса БТ-7М повысили за счет установки раскосов, в днище появился подмоторный люк, уменьшились размеры колпака воздушного фильтра. Большая экономичность дизеля позволила сократить возимый запас топлива и отказаться от дополнительных баков на надгусеничных полках. БТ-7М выпускался до конца 1940 года, некоторое время параллельно с Т-34. Всего же с 1935 по 1940 год было изготовлено 4881 танк БТ-7 и БТ-7А; 706 — БТ-7М. Интересно отметить, что 163 БТ-7 получили войска НКВД.

На базе БТ-7 был создан ряд интересных опытных конструкций: БТ-ИС-7 с приводом на шесть колес; БТ-СВ-2 «Черепаха» с новой формой бронекорпуса и башни; командирский КБТ-7 с неподвижной рубкой вместо башни; огнеметный ОТ-7; химический ХБТ-7, предназначенный для огнеметания, заражения местности отравляющими веществами, дегазации и постановки дымовой завесы; радиоуправляемые танки (потогдашней терминологии — телетанки) ТТБТ-7 и ТУБТ-7. Кроме того, испытывались различные приспособления для повышения проходимости — болотоходные гусеницы, деревянные фашины и т.д.

Боевое крещение БТ-7 получили на Халхин-Голе в составе 6-й и 11-й танковых бригад. Причем последняя совершила почти 500-километровый марш к месту боевых действий на колесах. В целом танки заслужили хорошие отзывы, однако отмечались сложность в управлении, требовавшая высокого уровня подготовки механиков-водителей, недостаточность броневой защиты и неудовлетворительная оснащенность средствами связи. Все эти недостатки подтвердились во время польской кампании в сентябре 1939 года и войны с Финляндией.

Тем не менее для своего времени БТ-7 был выдающимся танком, не имевшим себе равных в мире по маневренным качествам. Он стал гордостью и заслуженным символом автобронетанковых войск РККА в предвоенные годы, поскольку в наибольшей степени соответствовал представлению о танках как о главной ударной силе сухопутных войск. Если сравнить его с «собратом» по классу «легких-средних» (по классификации английского исследователя Ричарда Огоркевича) и будущим противником — немецким танком Pz. III, то оказывается, что оба танка были почти ровесниками — Pz. III производился небольшими партиями с 1937 года. Поначалу его характеристики были весьма скромными и ничем не превосходили БТ-7. Масса — 15,9 т; бензиновый двигатель мощностью 300 л.с.; макс, скорость — 40 км/ч; мизерный по сравнению с БТ-7 запас хода — 165 км; слабая 37-мм пушка и броня толщиной 15 мм. К достоинствам танка следует отнести традиционно качественную для немцев оптику и радиостанцию. Кроме того, его экипаж состоял из 5 человек против 3 у БТ-7. Эти данные оставались практически неизменными вплоть до декабря 1938 года, когда броня Pz. III была доведена до 30 мм. Соответственно возросла масса танка. Из приведенных данных видно, что, уступая немецкому танку в броневой защите, БТ-7 существенно превосходил его по скорости, маневренности и мощи вооружения. Не слишком спасла положение и новая 50-мм пушка, которой к июню 1941 года было перевооружено большинство немецких «троек». Ее бронебойный снаряд массой 2,06 кг при начальной скорости 685 м/с на расстоянии в 500 м пробивал 47-мм броню. А 1,93-кг бронебойный снаряд нашей 45-мм пушки, покидавший ствол со скоростью 760 м/с, пробивал эти же 47-мм с расстояния в 1000 м. Традиционно упоминаемый в отечественной печати недостаток танков БТ — «высокая пожароопасность бензинового двигателя» — признать уж слишком серьезным нельзя, особенно в сравнении с немецкими машинами. Как известно, на всех танках вермахта устанавливались бензиновые моторы. В реальной же боевой обстановке танки с дизелем горели ничуть не хуже бензиновых. Следует, однако, признать, что Pz. III имел больше возможностей для модернизации, чем БТ-7. У последнего любые попытки увеличить толщину брони (огневая мощь считалась достаточной) натыкались на колесно-гусеничный движитель, масса и габариты которого не позволяли этого сделать. Впрочем, такие попытки все равно предпринимались. В частности, в 1940 году Мариупольскому металлургическому заводу им. Ильича была заказана первая партия комплектов навесной гомогенной брони для БТ-7М. Одновременно велись испытания танка, догруженного до массы в 19 т (чуть меньше, чем у Pz. IIIE/F), причем «бегал» он довольно резво.

Таким образом, можно сделать вывод, что в июне 1941 года БТ-7 не был уж столь устаревшим, как это всегда считалось, и был в состоянии эффективно бороться с немецкими танками. Тем более что среди них было немалое число куда более слабых. Не в качестве и уж, конечно же, не в количестве лежат причины поражения наших войск в танковых сражениях летом 1941 года. Но это уже повод для разговора на совсем другую тему. Скажем одно — поражение танковых войск нельзя отделять от поражения всей армии.

Созданный в 1935 году колесно-гусеничный танк БТ-7, вне всякого сомнения, был для своего времени выдающейся боевой машиной, не имевшей себе равных в мире по маневренным качествам. Однако в отечественной печати при освещении событий начального периода Великой Отечественной войны уже давно стало традицией причислять БТ-7 к числу устаревших, ограниченно боеспособных танков. Именно этой причиной обосновываются их высокие потери в июне — августе 1941 года. Верен ли этот расхожий тезис, который никак нельзя обойти, давая оценку танку БТ-7? Ведь получается, что к устаревшим в 1941 году приписали боевую машину, производство которой прекратилось годом раньше. Попробуем разобраться в этом парадоксе.

Боевая обстановка диктовала для слабо бронированного БТ-7 соответствующую тактику действий — ведение огневого боя из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий, которые давали возможность снизить вероятность попадания вражеских снарядов и одновременно позволяли подпустить танки противника поближе, на дистанцию, когда от 45-мм снаряда не спасла бы уже и 30-мм броня. Именно такую тактику применяли англичане в Северной Африке. И условия были схожими: те же танки со стороны немцев и практически полные аналоги БТ-7 — крейсерские танки — со стороны англичан. Последние отличались даже рядом преимуществ перед нашей машиной: более многочисленный экипаж, хорошие приборы наблюдения и средства связи. Однако немцы превосходили английские крейсерские танки периода 1941 года все в той же броневой защите. Англичане использовали укрытия из мешков с песком, завалы из камней, иногда просто зарывали танки в песок по башню и получали необходимый эффект — они несли значительно меньшие потери в обороне, чем мы. К тактике танковых засад у нас перешли только осенью 1941 года — после того как было выбито 90 % наших танков. Почему же не раньше? Да потому, что боевой устав предусматривал для танковых частей только один вид боя, как в наступлении, так и в обороне, — атаку. Стрельба с места в обороне допускалась в исключительно редких случаях.

Вот и шли в атаку наши «бэтэшки» (впрочем, не только они одни) без авиационной и артиллерийской поддержки, выполняя зачастую не отвечающий обстановке приказ, шли прямо под прицельный огонь противотанковых орудий и вражеских танков, стрелявших с места! Те, что не были подбиты, вышли из строя по техническим причинам, устранить которые было невозможно из-за уже упоминавшегося отсутствия запасных частей. В тех же редких случаях, когда тактическая внезапность и высокая скорость БТ-7 позволяла им быстро сблизиться с танками противника, бой шел на равных.

Боевые качества «семерок» снижал еще один фактор — отсутствие необходимого количества подготовленных танковых экипажей. Это обстоятельство усугубилось также тем, что в конструкцию танка подчас вносились изменения, облегчавшие его производство, а не эксплуатацию. Так, переход от четырехскоростной к трехскоростной коробке передач негативно сказался на маневренных качествах БТ-7. Неудачной была и конструкция новой коробки передач. Переключить передачу в движении мог только хорошо подготовленный механик-водитель. В большинстве же случаев для этого требовалась остановка танка.

Идя навстречу требованиям завода-изготовителя, АБТУ соглашалось на изменения, облегчавшие жизнь производственникам, нисколько не задумываясь о танкистах. А их в армии было немало — парк только одних танков БТ-7 в июне 1941 года количественно превосходил весь танковый парк вермахта. Мы наращивали выпуск машин, а немцы повышали уровень подготовки танковых экипажей. Кто был больше прав, показала война.

Подводя итог сказанному, можно утверждать: в июне 1941 года БТ-7 (особенно машины 1937 и более позднего года выпуска) не являлся устаревшим танком. Из трех основных оценочных параметров — вооружения, маневренности и броневой защиты — он уступал немецким танкам (и то не всем) только по последнему. Факты боевого применения танков БТ-7 летом и осенью 1941 года дают основания утверждать, что при грамотной тактике использования и хорошей подготовке экипажа он мог успешно противостоять немецким танкам всех типов. За пять лет серийного производства конструкцию БТ-7 достаточно хорошо отработали. Вполне удовлетворительной была и техническая надежность танка в условиях нормальной эксплуатации.

Танки БТ-7 принимали участие в битве за Москву, за Сталинград, вели бои на Северном Кавказе. Количество их, естественно, изо дня в день становилось все меньше и меньше. В 1943 году они еще использовались на Ленинградском фронте, принимали участие в снятии блокады в 1944. Почти всю войну прослужили в тыловых учебных подразделениях. Последний раз БТ-7 «тряхнули стариной» при разгроме японской Квантунской армии в августе 1945 года. Например, в составе 6-й гвардейской танковой армии, совершавшей бросок через Большой Хинган, имелось 408 Т-34,183 «Шермана» и 211 БТ-7. Заключительным аккордом 10-летней боевой службы БТ-7 стал победный парад в Харбине, в котором они тоже приняли участие.